Кровь избранных - Страница 34

Люди Хопера постучали в ворота. Рядом с наемниками виднелись три тоненькие фигурки — скорее всего, дети. Створки приоткрылись, и все вошли внутрь. Мецке немного подождал и зашагал по направлению к порту.

Кочевник повернул к небольшому строению у самой пристани, где жил Два-Из-Трех. Это был невысокий рыбацкий дом с террасой вместо крыши. Когда юноша вошел, хозяин зажигал лампу над столом.

— Там были они, и жрец, любитель ножей, их поджидал, — произнес кочевник, откинув капюшон.

— Ты уверен, Мецке?

— Конечно, — ответил шасу. — С ними были ребятишки. Безгрешные дети. И что, мы ничего не можем сделать?

Два-Из-Трех покачал головой:

— Не можем.

Мецке резко повернулся к рыбаку и рассерженно сказал:

— Скажи лучше, что не хотите ничего делать. Вы наняли меня помогать вам. Но все имеет границы. Что, сосуды важнее, чем дети?

Человек песков побагровел, на шее вздулись вены. Для кочевника нет ничего ценнее детей. Ничто не могло убедить его, что существуют так называемые высокие цели, ради которых в жертву приносят невинных. Из темноты вышел старик с длинной, до самой груди, редкой бородой и с палкой в руках.

— Успокойся, Мецке. Сосуды, конечно, не стоят жизни ни одного ребенка. Но если амфоры выкрасть, то они смогут положить конец всем бесчинствам. Надо подождать. И довериться Хнуму.

— Ну да, вашему богу, который, непонятно почему, не захотел оставить в живых моих товарищей. Зато твою дочь спас.

— Если Хнум и тебя спас заодно с Мирой, значит, у него есть точный план. Он сам знает, как поступить с сосудами и с их недостойным хранителем.

Старый жрец присел к столу.

— Мецке, то, что случилось в пустыне, было тяжким испытанием. Я тебя понимаю. Зато теперь мы знаем, что Хопер и его люди далеко продвинулись в исследованиях «дыхания». Его действие они проверяют на верующих и на детях, которых ученый покупает у родителей, доведенных до отчаяния нищетой. Чтобы выжила семья, они продают этому безумцу ребенка. Если уж везир до такого дошел, то он со дня на день переправит амфоры в лабораторию Элегнема. У него сосуды будут недосягаемы для фараона и его соглядатаев. Самые грязные дела вершатся именно там. Настало время перекинуться парой слов с Акмином и разъяснить ему, что к чему…

Глаза кочевника расширились.

— Гамир, ты хочешь сказать, что ожидание кончилось? И мы сможем вырвать сосуды из рук безумца раз и навсегда?

— Попробуем.

Старик взглянул в окно: за бедными кварталами виднелся неприступный дворец фараона.

Наступил рассвет, и теплые лучи солнца начали падать на крышу царского дворца. Элегнем вошел в дверь на первом этаже и свернул в коридор. Когда он появился в зале, в руках у него были длинные ножи. Ученый потер их друг о друга и, прихрамывая, заковылял к центру лаборатории. Длинные курчавые волосы, смазанные жиром, спадали на шею и взлетали при каждом шаге, оставляя отблески на белой одежде.

Из боковой двери вышел ассистент, таща за собой дрожащего мальчика. Хирург подошел, приподнял ребенку подбородок и заявил:

— Кажется, здоров.

Помощник ухмыльнулся, обнажив обломки гнилых зубов под синеватыми губами. Ребенок покорно позволил уложить себя на операционный стол.

За дверями лаборатории широкими шагами ходил взад-вперед великий везир Хопер. Чуть поодаль у стены застыли два темнокожих стражника в черных плащах, с кривыми мечами на поясах. Дверь открылась, и на пороге появился Элегнем. На животе его белой туники красовалось красное пятно. В воздухе запахло свежей кровью.

— Великий Хопер, какая честь видеть тебя здесь.

Верховный жрец подошел к нему с презрительной миной:

— Ты, искатель юной плоти, неуравновешенный человек. Если б я в тебе не нуждался, давно привязал бы к этому столу и вспорол бы брюхо.

Элегнем опустил голову, сделав вид, что эти слова его не касаются.

— О жрец, я не раз объяснял тебе, что операции на детях для нас очень важны. Они помогают исследовать «дыхание Сета».

Хопер схватил его за горло:

— Не забывай, старик, что у меня есть право казнить и миловать, и распространяется оно на всех без исключения подданных обоих царств. Лучше тебе быть нужным всегда.

Везир ослабил хватку, и Элегнем упал на четвереньки. Тем временем дверь в лабораторию отворилась и оттуда, пошатываясь, вышел измученный мальчик. Его лоб от уха до уха пересекал длинный разрез, на краях которого запеклась кровь. Хопер поддержал его под руку:

— Пойдем, я провожу тебя в комнату для сна. Отдохнешь немного и завтра почувствуешь себя лучше.

Верховный жрец со стражниками удалился в другой конец коридора. Прислонившись к косяку двери, ему вслед смотрел помощник Элегнема.

— Завтра мальчишка уже ничего не будет чувствовать. — И он взвесил на ладони два маленьких кусочка хряща.

Когда Мецке подошел к дому Гамира, солнце едва взошло. У калитки его поджидал высокий, худой человек. Завидев шасу, мужчина быстро зашагал ему навстречу.

— Мецке, вождь кочевников, я Акмин, верный слуга белого жреца.

Юноша не ответил на приветствие и прошел мимо мужчины.

— Ничей я не вождь. Мое предложение просто поддерживают остальные, если со мной согласны.

— Да, но так случается не всегда. — Натянутая улыбка не сходила с лица Акмина.

Мецке остановился, посмотрел тому в глаза и спросил:

— А ты откуда знаешь? — Слуга засопел, но взгляда не отвел. — Тебе рассказал Гамир?

— Я ни в чем не хотел тебя упрекнуть. Ты вернул ему дочь, и этого достаточно.