Кровь избранных - Страница 49

К оглавлению

49

Голландец следил за подходившим Ту Юэшенем с охранниками, которые явно не спешили. Когда они прошли уже половину пути, за ними возникла фигура Чжу Лая. Папашу из своего наблюдательного пункта Ганс увидеть не смог.

Дерюйтер и Сынок заняли позицию за чуть приоткрытой дверью и замерли.

Орудуя кинжалом, Ганс всегда старался сохранять абсолютное спокойствие. Голландец понимал, что клинок — оружие страстное, а излишняя нервозность помешает сражаться. За долгие годы Дерюйтер набрался опыта и научился меньше ценить и свою, и чужую жизнь. Постепенно напряжение перед броском переросло в любопытство стороннего наблюдателя, который ждет, чем кончится дело. Такое убеждение всегда дарило ему ту малую толику ясности рассудка, которой недоставало противнику. А здравый ум, когда в руке у тебя нож, решает все.

Ганс держал оружие крепко, вытянув расслабленную кисть вдоль бедра. Чтобы не потерять мысленное ощущение клинка и правильно соразмерить удар, Дерюйтер время от времени почесывал лезвием шов на брюках.

Голландец уже начал различать голос главы Чин-Пана, что-то весело рассказывающего спутникам. Тот отпустил какую-то шуточку, но они даже не улыбнулись. Вышколенные телохранители смеялись только по команде босса. Едва к двери протянутся тени Ту Юэшеня с охранниками, нападавшие выскочат из засады: сначала Сынок, потом Ганс. Ждать осталось не более двух-трех секунд. В памяти Дерюйтера вдруг всплыла птичка, нынче утром севшая на подоконник, едва открыли окно. Хорошее предзнаменование.

Вот и тени, пляшущие в блеклом свете фонаря. Ту Юэшень все шутил, а его преданные амбалы все не смеялись. Сынок бросился по улице к телохранителю справа, следом выскочил Дерюйтер.

Охрана молчала… потому что выжидала.

Раздался звук выстрела, и из головы Сынка прыснула отвратительными красноватыми брызгами кровь. Ганс рефлекторно упал, перекатился по земле и оказался около ног охранника. Потом вскочил и вонзил кинжал здоровяку под ребра. Рука ощутила, как клинок прошелся по кости, и умирающий свалился прямо на голландца. Дерюйтер выстоял под весом осевшего тела и закрылся им как щитом от пуль, когда выстрелы загрохотали вокруг… Палили сзади. Где же, черт возьми, Чжу? Ганс вытащил еще один нож и метнул его во второго телохранителя. Бросок оказался точным — сталь вонзилась прямо в горло. Амбал с хрипом осел на землю. Голландец отодвинулся в сторону, не переставая загораживаться убитым, и оглянулся. Наконец-то Дерюйтер увидел Чжу Лая: это он стрелял.

Вот почему молчали люди Ту Юэшеня! Бойцам Триады приготовили ловушку. Чжу предал, переметнувшись на сторону «Зеленого круга», и теперь приближался мелкими шагами, держа пистолет в напряженно вытянутой руке. Он подходил, стараясь лучше прицелиться и снова не попасть в мертвеца, которого Дерюйтер держал перед собой. С другого конца улицы раздались голоса: новенькие из резерва спешили к месту схватки. На мгновение у голландца вспыхнула надежда, но потом Ганс вспомнил, что этих двоих привел наместник Юй Хуа. Еще секунды три — и он покойник. Попался как идиот.

Глубоко вздохнув, Дерюйтер быстро прикинул ситуацию. Сынок погиб, двое противников тоже мертвы. Ту Юэшень держался в сторонке, чтобы не рисковать, но загвоздка как раз не в нем. Справа приближался Чжу, а слева — двое его людей. У всех троих огнестрельное оружие. Ясное дело, Папашу тоже убрали, так что подмоги не будет: Ганс остался один. Можно попробовать и в предателя метнуть кинжал, а потом сбежать. Но риск слишком велик: в случае неудачного броска голландец останется беззащитным. Значит, большого выбора нет. Дерюйтер потянул клинок из тела, которым прикрывался, но тот не поддался: застрял между ребер.

Чжу находился уже меньше чем в пяти метрах, еще два-три шага — и он не промахнется. Ганс видел, как блестят в темноте его глаза. Еще одна попытка вытащить кинжал ничего не дала. Вдруг в живот уперлось что-то твердое и холодное. Голландец улыбнулся: как там говорится у китайцев? Когда открываешь окно, вместе со свежим ветром могут залететь мухи. Ну да… Но ведь можно сказать и наоборот: вместе с насекомыми врывается чистый воздух. Подойдя совсем близко, Чжу остановился.

— Надо было дать тебе револьвер, Ганс. Кинжалы уже устарели. Они выходцы из прошлого, как Юй Хуа и ты.

— Может, ты и прав, но на этот раз мне повезло.

Голландец вытащил из-за пояса мертвеца пистолет и выстрелил. Выражение удивления и страдания, возникшее на лице предателя, послужило хоть и коротким, но все же удовлетворением. А потом Ганс побежал. Метров через двадцать он наткнулся на безжизненное тело Папаши и на миг замедлил бег. Голоса преследователей становились все громче. Внезапно Дерюйтер почувствовал сильный удар в плечо и, споткнувшись, стукнулся о стену. Голландец понял: его зацепила пуля. Руку пронизала резкая боль, по рубашке растеклось красное пятно. Оглянувшись, Ганс увидел, что погоня еще далеко. С улицы следовало поскорее убираться.

Ударом ноги Дерюйтер распахнул дверь, вбежал в какой-то дом, через черный ход выскочил во двор и скрылся в окрестных переулках.

9
Шанхай, Чан-Ян-Роуд, 47,
Тюрьма Тиланьцяо,
июль 1922

Вэй робко вошел в камеру. За последние годы он стал мелким уголовником на задворках большого бизнеса, увлекался азартными играми и заводил весьма подозрительные знакомства, но еще ни разу не оказывался в подобном заведении. Глаза его лихорадочно бегали по сторонам, подмечая все вокруг: лохмотья, грязные соломенные подстилки, ломаные табуреты. Парня пугала уже сама мысль о том, чтобы посмотреть в лицо заключенным. Однако сделать это все равно придется, и чем раньше, тем лучше.

49